«МЫ СЕГОДНЯ, КАК ПОСЛЕ ВОЙНЫ: ВСЕ РАЗРУШЕНО, И НУЖНО ВОССТАНАВЛИВАТЬ…»

В октябрьском номере журнала "Национальный Контроль" вышла статья профессора, доктора технических наук, академика РАО, научного руководителя, директора МИЭМ НИУ ВШЭ Тихонова Александра Николаевича.

В октябрьском номере журнала "Национальный Контроль" вышла статья профессора, доктора технических наук, академика РАО, научного руководителя, директора МИЭМ НИУ ВШЭ Тихонова Александра Николаевича:

- Александр Николаевич, как бы Вы оценили современное положе­ние российского образования?

- Если сравнивать с очень тяжелым периодом начала 90-х, нынешнюю ситуацию нельзя назвать стагна­цией. Ведь, вспомните, с 90-х наша система образования должна была выживать сама по себе, в условиях очень жесткого дефицита бюджета. Образование тогда подвергалось ата­кам и деформациям. Но сегодня госу­дарство обратилось к образованию лицом.

- Тем не менее, новый закон об образовании вызвал шквал крити­ки...

- Образование, как и здравоохране­ние - это такая область, где, пожалуй, нет жителя нашей страны, который бы ни считал себя экспертом или спе­циалистом. Говорю это без иронии, поскольку вопрос касается лично каждого из нас либо наших детей и внуков. Образование - наиболее чув­ствительная сфера. Поэтому Закон об образовании и его стандарты подвер­гаются такому острому анализу. Этот Закон обсуждался в течение несколь­ких лет, были не просто тысячи от­зывов, а десятки тысяч личных пред­ложений граждан, общественных организаций, а также школ, институ­тов, академий, которые занимаются проблемами образования. Но все рав­но Закон имеет существенные недо­статки, приведу несколько примеров.

Одно из серьезных понятий, кото­рое пытались сформулировать в За­коне, о том, что образование - это «услуга». Если «услуга», то кто ее пре­доставляет? Это вызвало серьезные споры и замечания - и сейчас такой формулировки нет. В первых главах Закона декларируется, что образо­вание - это именно общественное до­стояние, благо. Однако в дальнейших статьях понятие «услуга» все-таки остается - и это вызывает у людей опасение...

- У меня, как у многих, при сло­ве «услуга» сразу возникает мысль о том, что за «услугу» нужно пла­тить!

- Да, получается, эта услуга плат­ная. И здесь возникают вопросы. Вообще образование не бывает бес­платным. И в советское время наши родители платили небольшие день­ги за школьную форму, за учебники, платили за дополнительное изучение английского языка, музыкальную школу, художественные кружки. Но речь, скорее, идет о рациональном соотношении потребительской кор­зины, имущественного комплекса семьи к той сумме, которую нужно за­платить за образование.

Образование является социальным лифтом - и на это все рассчитывают. А если плата становится для боль­шинства семей в стране непомерной? Если стоимость «услуги» неадекват­на? Поэтому требуется рациональное распределение платности, учет семей с малым достатком, сохранение воз­можности все равно воспользоваться этим социальным лифтом.

- ЕГЭ - один из острейших и спор­ных вопросов. Очень многие обе­спокоены, что в результате ЕГЭ атрофируется способность само­стоятельно и творчески мыслить. Школа уже изначально вынужде­на «затачивать» ученика на угады­вание тестов?

- Увы, в этих опасениях есть до­ля истины. Я разговаривал с акаде­миком РАО Евгением Викторовичем Ткаченко - это бывший министр про­свещения в 90-е годы - он тоже пере­живает по поводу ЕГЭ и приводит эти же аргументы. И выражает позицию большого сообщества учителей. С другой стороны, есть стандарт - и в стандарте нет ни одного параметра на это натаскивание. Конечно, мож­но все обучение свести к «натаскива­нию», и снова будут возникать репе­титоры.

Вот, говорят, нужно, чтобы экза­мен «глаза в глаза». Но мы в другой век перешли! Надо увеличивать мо­бильность, принимать из глубинки и регионов. Феномен Ломоносова - это же чудо, что он тогда получил высшее образование!

И у нас должны поступать в сто­личные - но мы не даем этой возмож­ности. Дорогие билеты на дорогу, сложно поселиться в Москве, Санкт- Петербурге и областных центрах. В Москве самые высокие цены, в Санкт Петербурге чуть ниже, в Томске еще ниже - но все равно они выходят за рамку среднего достатка семьи. И более того, мы же понимаем, что при нынешней стипендии прожить в сто­лицах субъектов федерации невоз­можно.

- В прошлые-то десятилетия бы­ло нелегко.

- А сейчас вообще невозможно. И все же в вопросе ЕГЭ я не сторонник шарахания и истерии. Что самое не­приятное, во время выборов разные партии используют ЕГЭ в качестве политической карты. Как только вы­борная компания - сразу звучат тре­бования отменить ЕГЭ. Это популяр­но, это игра. Но лучше, чтобы этим занимались ученые. Отменить ЕГЭ или ввести ЕГЭ - это правый и левый край. А есть золотая середина - ми­ровой опыт. Хоть и говорят, что мы у американцев откопировали ЕГЭ, на самом деле у них существует «порт­фолио».

- Что такое «портфолио» учаще­гося?

- В Америке ведущие университе­ты выбирают абитуриентов не толь­ко по тестированию. Хотя, по срав­нению с нашими 10-15 годами, там почти столетний опыт применения тестирования, есть мощные центры по разработке инструментария для тестирования. На базе этих центров американцы стали выявлять даль­нейший результат, например, почему женщины менее склонны к матема­тической науке, почему поступаю­щие с черным цветом кожи хуже вос­принимают инженерные науки. И эти тестирования корректируются, чтобы расширить диапазон посту­пления. Мы же пока только критикой занимаемся. А портфолио - это со­проводительная информация о каж­дом школьнике: что и как он изучал, с какой мотивацией, его активность в общих мероприятиях. В самодея­тельности, бойскаутстве, уборке тер­ритории и т.п. Этот показатель опре­деляет контактность в коллективе, мотивацию к общественно полезному труду. Все это фиксируется в харак­теристике. Даже участие в спортив­ных соревнованиях.

Не секрет, что все звезды амери­канского хоккея и баскетбола вышли из школ и лицеев - это студенческий, школьный спорт. На базе универси­тетов существуют очень мощные ба­скетбольные команды, из которых потом переходят в NBA. То есть это уже серьезная профессиональная подготовка, которая приводит к до­стижениям и на мировой арене. У нас же тоже когда-то были нормативы ГТО, но мы все потеряли... По край­ней мере, в портфолио наших абиту­риентов этого нет.

К тому же мы ведь понимаем, что сейчас за деньги можно взять в шко­ле любую характеристику. Получить справку, что ты не сумасшедший, не наркоман - 5 минут. К сожалению, падает доверие и к самой педагогиче­ской среде.

- Несмотря на то что современ­ное образование подвергается кри­тике, Россия все равно продолжает вкладывать большие средства?

- Вкладывает. Но, к сожалению, мы сегодня, как после войны: все раз­рушено, и нужно заново восстанав­ливать экономику, в том числе, и об­разование. В период распада Союза и формирования новой России мы понесли значительные потери. Хотя бы в оснащении университетов, даже несмотря на значительные вливания из бюджета. Все равно университеты у нас со старым оборудованием, осо­бенно инженерные, с разваливающи­мися, практически музейными экс­понатами в виде лабораторных баз.

Проблема в том, что еще не сфор­мирована и не объявлена научно­техническая политика государства. Нужно сформулировать задачи выс­шего образования. К примеру, у нас же есть стратегия формирования оборонзаказа, а в образовании - нет. И что в итоге происходит? Проходит выпуск наших специалистов, а потом они уезжают за рубеж.

- Получается, государство вкла­дывает большие деньги...

- В подготовку специалистов для иностранных государств.

- И потом уже подготовленных нами специалистов просто покупа­ют.

- Даже не покупают (покупают - это когда нам за них заплатили). А здесь выходит, что их просто так получа­ют. Некоторых берут на контракты на 2-3-4 года, без грин-карты, с вре­менным проживанием. Порой, не предоставляя ни медицинских услуг, ни пенсионного обеспечения. Им го­раздо дешевле взять к себе уже подго­товленного специалиста - нами под­готовленного!

- Какой-то абсурд: Россия зара­нее готовит высококлассных спе­циалистов для иностранных госу­дарств!

- В США на 1500 университетов приблизительно только 50 инженер­ных, а остальные гуманитарные. И из этих 50-ти инженерных - только 10 ведущих в мире, в которых готовят научную элиту.

- Откуда тогда у них НТП?

- А они набирают специалистов у нас. Смотрите, инженерное образо­вание дороже гуманитарного в 4-5 раз. А США и не требуются такие ка­питальные вложения - им легче полу­чать уже готовых инженеров отсюда, которые приезжают и сразу работа­ют. Такова американская экономика, политика и образование - это деньги, и они умеют их считать. Да, они ин­корпорируют специалистов из раз­ных стран, в том числе, из Китая и России.

- Есть ли перспективы, что Рос­сийское государство одумается и перестанет поставлять наших спе­циалистов на запад?

- Есть, конечно! Об этом же и Пре­зидент говорит, что надо уйти от то­пливной зависимости, от ресурсной зависимости, следует самим раз­вивать новые технологии. Но надо их создавать у себя и для себя, надо вкладывать в это деньги. Предоста­вить здесь, и своим, рабочие места, заняться нормальной научно-техни­ческой политикой. И у нас эти рабо­чие места постепенно появляются, и ребята здесь прилично уже зарабаты­вают. Сейчас в корпорациях, связан­ных с космосом, оборонкой очень не­плохие зарплаты. Даже для Москвы! Наши выпускники, приходя в эти сферы, сразу получают 50-60 тысяч рублей. Это не слабая зарплата, а ес­ли в регионе, то вообще супер!

- Разрешите мои сомнения: на сайте ФМС РФ увидел странное определение термина ВКС (высо­коквалифицированный специа­лист) - там говорилось не об уров­не образования, а исключительно об уровне зарплаты. То есть, со­гласно определению на сайте ФМС, высококвалифицированный спе­циалист - это человек с доходом в несколько миллионов рублей...

- Я тоже не очень понимаю такое определение...

- По этой логике мы все, кто с высшим образованием, с двумя высшими образованиями, отра­ботавшие по специальности 15-20 лет - под определение ВКС не под­падаем, по крайней мере, боль­шинство? Бели только по зарплате судить?

- Вообще-то термин ВКС относит­ся, скорее, к магистерской подготов­ке в нынешнем определении. Раньше это был специалист с удлиненным сроком обучения.

- Аспирантура?

- Аспирантура тоже, это кандидат наук, магистратура - это тоже иссле­довательская работа высокого уров­ня, это серьезный задел для защиты кандидатской. Это уже ядро, очень серьезные работы! А определять ВКС, исходя от зарплаты - ну, не знаю.

- Что ж, у кого-то больше денег, у кого-то - мозгов. К сожалению, у нас «отток» и того, и другого.

- Отток мозгов? Многие, конечно, уезжают в Европу, но я бы сказал, что «мозги» - это ученые. А у нас еще есть просто эффективные специалисты высокого класса, и это достижение нашей системы образования! Ведь не берут же в Европу выпускников турецких вузов. Очень ограниченно

- индийских, в основном, математи­ков, потому что математические шко­лы Индии известны веками. Именно Россия, Франция, Индия славятся традицией крупнейших математи­ческих школ. Да, многие наши мате­матики находят работу за рубежом. Беда в том, что мы отдаем свои дости­жения «туда».

- То есть наши воспитанники, вскормленные государством и от­ечественной наукой, уходят за ру­беж на ПМЖ. В этой связи, как Вы относитесь к новой Концепции ми­грационной политики РФ до 2025 года? В ней от имени государства декларируется буквально следую­щее: для восполнения численно­сти населения России и для разви­тия нашей экономики государство намерено приглашать в Россию на ПМЖ иностранных гастарбайте­ров (возможно, ФМС имеет в виду высококвалифицированных спе­циалистов - Концепция очень запу­танная). Но наши читатели никак не могут понять, на каких «высо­коквалифицированных специали­стов» рассчитывают разработчики этой Концепции? Кого они хотят приглашать на ПМЖ в Россию. предположим, из Таджикистана?

- Затрудняюсь ответить. В Таджи­кистане даже система образования сейчас - 8 классов, и на этом обуче­ние заканчивается. Те профессора, наши профессора, которые раньше там работали - их оттуда давно вы­давили. И какие теперь оттуда к нам приедут «специалисты»?!

А я уверен, что наша задача в том, чтобы к нам стремились образован­ные люди! Я знаю много таких из Ар­мении - там очень хорошая система образования, инженеры. Но они приезжали к нам и просто домики строили. Аналогичная ситуация с украинскими рабочими - среди них многие с высшим образованием. В Белоруссии хорошее высшее образо­вание. Да, им нелегко найти работу по специальности в Москве. Но все равно нам нужно заново осваивать Сибирь, населения там у нас мало, но там же колоссальные природные ре­сурсы и как раз там возможно разви­тие новых технологий!

И это наша проблема - все стремят­ся в Москву, и стремятся на неквали­фицированные работы. И это при том, что у нас для своего населения рабочих мест нет или не хватает.

- Вот тут читатели могут поспо­рить: рабочие места есть даже в Москве - только почему-то рабо­тодатели стараются москвичей на них не брать. Им нужно платить адекватную зарплату, заботиться о семье, детях, заводить трудовые книжки, права, гарантии и про­чее. И зачем это, когда легче и де­шевле - нанять стройбат из Таджи­кистана?!

- А, кстати, недавно приняли закон о дистанционном работнике. В секто­ре информационных технологий - это очень эффективно. Есть отличные научные коллективы, они могут быть разбросаны - и в Иваново, где нет ра­боты, и в Туле, где тоже для них нет работы. Я думаю, в наукоемких сек­торах, где нужен интеллектуальный труд, это один из перспективных век­торов. То есть я могу дома работать, живу с семьей, не нужно переезжать в столицу - в эти жуткие общежития, съемные квартиры, близкие к крими­налу складские помещения... А еще мы совершенно позабыли о наших подмосковных наукоградах! Смотри­те, Зеленоград, Троицк, Черноголов­ка...

- Инфраструктура там сохрани­лась?

- У нас там все есть! Но мы же почему-то будем строить Сколково. Вот это мне непонятно, вообще не поддерживаю эту идею. У нас какая задача? Выбрать научные коллекти­вы и дать им возможность работать. Так в наукоградах у нас до сих пор сохранились очень эффективные и высокого уровня специалисты. По­смотрите: по индексам цитируемости работающие в Черноголовке часто превосходят многие институты по Москве или Санкт-Петербургу. А Дуб­на? Местное правительство, мэр за­нимается там строительством - город молодых, город процветает!

- И даже с Тверской области при­езжают, рядом загнивающий го­родок Кимры - для него Дубна уже становится столицей.

- Когда приезжают иностранные делегации, им показывают Дубну. Просто там эффективно работают местные власти и руководство науч­ного центра. И у нас много по стране таких научных центров - не только Черноголовка, но и Саров, и другие.

А «сколковские» деньги у нас уходят на оплату непонятно чего - подчас только пресса этим интересуется - на какие-то лекции странных людей. Если бы эти средства направили, до­пустим, в тот же Зеленоград. Тем более, там есть прекрасный универ­ситет со своим бизнес-центром, с тех­нологическим центром. Он один уже может выпускать продукцию - у него и так хватает зарубежных заказов по технологиям очень высокого уровня - но опять, заказов зарубежных!

Ладно, будем жить на зарубежных заказах, потом появятся и свои. Но, к сожалению, некоторые лица, доступ­ные к власти, проводят лоббирование странных - если ни сказать - чуждых интересов.

-Премьер-министр Дмитрий Медведев, защищая министра об­разования, однажды шутливо про­изнес, что министр образования в России - это всегда «расстрельная должность».

- Ничего подобного! Ни одного ми­нистра образования еще не расстре­ляли - ни в прямом, ни в переносном смысле. Ни Луначарского, ни всех последующих. Наоборот, в большин­стве своем они до сих пор очень ува­жаемы. Может быть, это касалось конкретно Дмитрия Ливанова, но тут трудно сказать, какой он оставит по­сле себя след.

- То есть сфера образования - во­все не суицид, и не болото.

- В котором утонешь, прямо под­виг какой-то!.. Не подвиг. Сфера об­разования является служением. И, думаю, в нем должна быть не револю­ция, а модернизация. Есть вопросы сложные, например, состояние Ака­демии наук. К ней у Ливанова отно­шение весьма критическое - хотя я не видел подтвержденных примеров - и такие оценки не для министра. Надо проводить исследования, давать объ­ективную оценку. У него же, на мой взгляд, оценка субъективная. В Рос­сии уже традиция, что Академия - это сосредоточение науки! Да, недостат­ков масса, старение кадров и тому подобное. Но вообще-то академиком в 20-25 лет никто и не становится. Есть, конечно, редкие фигуры - на­пример, у нас в Высшей Школе Эко­номики есть академик Виктор Павло­вич Маслов, крупнейший из живых математиков страны, с международ­ным именем, лауреат Ленинской пре­мии. Он избирался академиком в воз­расте 41 года - но это редкость.

- А если Академия становится не­эффективной?

- Простите, но это ведь государство, нынешние министерства виноваты в том, что не созданы схемы транс­ферта научных достижений и их раз­вития. Не дело ученого осуществлять маркетинговые исследования! Долж­на быть создана инфраструктура. Но говорить, что наша Академия «не эф­фективна». Да не ее это задача! Ее задача: получать научный результат

-   отрицательный, положительный

-  но получать. И в советское время Академия получала эти результаты и вполне эффективно работала, прав­да, с креном на оборонку. Как и на­укоемкая промышленность. Но они получали мировые результаты.

- А как с прикладным использо­ванием?

- Этим занимались специальные организации: так, комиссия ВПК при Совете министров СССР по этим ре­зультатам распределяла дальнейшие заказы или, наоборот, давала Акаде­мии какие-то заказы на разработку определенных систем. А дальше этим занимались специальные проектные организации, они и сейчас сохрани­лись. Поэтому я категорически не со­гласен с позицией и оценками мини­стра в этой сфере. Нужно устранять недостатки, но нельзя коммерциа­лизировать Академию наук! Прежде чем замарать что-то, нужно сначала самому что-то позитивное сделать. Но, честно говоря, пока не вижу ни одного такого позитивного действия в Министерстве.

У нас ведь исторически с Петра Ве­ликого сложилась своя модель. Мы много заимствовали из Германии, но в результате появилась Академия, которая, по сути, не имеет аналогов. Кстати, в Китае создали академию по нашему образу - и страна прекрас­но развивается, но что-то критики в адрес их академии я не слышу.

Вот университет Гумбольдта - это была модель всех университетов, его строило государство, чтобы получить квалифицированных управляющих. Тогда это еще не называлось менед­жментом. Но такая задача перед уни­верситетом Гумбольдта уже была. И наша система университетского об­разования во многом тоже отражала эту же задачу - не только личностная самореализация, но и служение госу­дарству.

- Так это и надо возрождать!

- Сегодня, на мой взгляд, в системе образования уже наметилась стаби­лизация, появились векторы. Поэто­му на будущее развитие я все-таки смотрю оптимистически!.

Беседовал Виктор СЕНЧУК